Путин просчитался: Россия и Турция оказались на грани реальной войны
На этот раз все гораздо серьезнее.
18 февраля турецкие и российские дипломаты провели в Москве переговоры, которые должны были разрешить очередной кризис в Сирии. Однако две страны не только не нашли компромисс, но оказались на грани войны, пишет «Медуза».
Президент Реджеп Эрдоган 19 февраля заявил, что турецкая операция против правительственных войск Сирии «неизбежна»; Россия в ответ обещала сирийским войскам свою поддержку, хотя и выразила надежду, что деэскалация конфликта еще возможна. Возможен ли теперь реальный вооруженный конфликт между Россией и Турцией?
Вроде бы война в Сирии почти закончилась. Напомните, что там опять стряслось
В январе 2020 года сирийская армия при поддержке России начала операцию с решительной целью — уничтожить последний анклав вооруженной оппозиции в стране — в провинциях Идлиб и Алеппо. Сначала все выглядело как очередное, далеко не первое за последние годы «обострение в зоне перемирия», которое после небольших успехов правительственных сил должно было закончиться очередным перемирием при посредничестве Турции. Однако на сей раз оборона исламистов из «Аль-Каеды» рухнула, и сирийские войска начали стремительно продвигаться вдоль шоссе М5 вглубь анклава. Лидер сирийских исламистов Абу-Муххамад ал-Джулани заявил, что сопротивление наступлению затруднительно из-за участия в нем российской артиллерии и авиации.
Чего конкретно хотят Россия и Турция?
Россия и Турция ссылаются на сочинские соглашения, подписанные осенью 2018 года. Согласно им, в идлибском анклаве действовало перемирие на следующих условиях:
Россия и Иран как союзники президента Сирии Башара Асада обязались не допускать наступления сирийских войск на анклав в Идлибе.
Турция как союзник части оппозиционных Асаду группировок, базирующихся в анклаве, обещала отвести боевиков на 20 километров от линии фронта и отделить «умеренную оппозицию» от террористов, близких к «Аль-Каеде».
В зоне разграничения были созданы турецкие, российские и иранские наблюдательные посты — каждый на несколько десятков военных.
Кроме того, оппозиция в анклаве должна была обеспечить беспрепятственное движение (в том числе и для транспорта, принадлежащего правительству) по двум главным трассам в Идлибе: шоссе М5 Дамаск — Алеппо и М4 Латакия — Алеппо.
Соглашение не было выполнено Турцией; Сирия и Россия тоже его неоднократно нарушали.
Позиции сторон оказались взаимоисключающими:
Турция требовала «безусловного соблюдения сочинских соглашений»: сирийские войска до конца февраля должны отойти на линию соприкосновения, записанную в меморандуме, то есть сдать все захваченные ими с мая 2019 года районы. А если не отойдут сами, то Анкара осуществит такой «отвод» силой своей армии.
Россия тоже потребовала «соблюдения сочинского меморандума» — освобождения анклава от исламистов из «Аль-Каеды» и открытия для движения крупнейших шоссе. Если Турция не может выполнить эти пункты соглашения, сказали в Москве, то это за нее сделают сирийские войска при поддержке России.
Что происходило в Сирии, пока шли российско-турецкие переговоры? (Например, Асад окончательно взял Алеппо, где была главная битва сирийской гражданской войны)
Турция решила поддержать отступающие отряды исламистов: перебросила в район собственную артиллерию и группировки своих сирийских «прокси», которых вооружили турецкими бронемашинами, противотанковыми ракетами и переносными средствами ПВО. «Прокси» сбили два сирийских вертолета, подбили несколько танков и совершили несколько провальных контратак против наступающих сирийцев, потеряв при этом несколько бронемашин.
Россия же, пока шли переговоры, решила ускорить наступление правительственных войск. Вдоль шоссе М5 к 15 февраля они вышли в тыл группировке боевиков (в основном отрядам тех же исламистов Джулани) в пригородах Алеппо. В этом месте многие годы продолжалось решающее сражение всей сирийской войны (его называли «мать всех битв»). Линия фронта там держалась с 2012 года; боевики построили мощную оборону, которую правительственные войска не могли прорвать многие годы. На сей раз укрепленный район под угрозой окружения с тыла был сдан боевиками за несколько дней.
В Алеппо после этого начались народные гуляния; 19 февраля впервые с 2013 года был открыт для полетов местный аэропорт. Тем временем из пригородов, которые раньше контролировали боевики, потянулись колонны беженцев, не желающих попасть под власть Асада. Всего за время наступления правительственных войск, по данным ООН, из района боевых действий в провинциях Идлиб и Алеппо бежало более миллиона человек. Большая часть беженцев скопилась у границы с Турцией.
Почему Москве и Анкаре не удалось договориться, как обычно?
В Москве, очевидно, считали угрозы Турции отвоевать территорию идлибского анклава блефом. Это предположение как будто подтверждало бездействие Турции во время наступления в важнейшем для оппозиции районе — пригородах Алеппо. Но на всякий случай Москва перебросила во вновь отвоеванные районы российскую военную полицию, которая самим фактом своего присутствия должна была заставить турок отказаться от операции.
К 17 февраля армия Асада оказалась примерно в 15 километрах от единственного пограничного перехода, связывающего анклав с Турцией. Возник реальный риск, что боевики и турецкие войска будут отрезаны от границы.
Наступление остановилось только тогда, когда правительственные войска вышли к районам расположения турецких войск, которые были спешно переброшены в анклав накануне. Башар Асад заявил, что турки не смогут остановить «освобождение Идлиба», а война закончится только тогда, когда правительство вернет себе контроль над всей Сирией. Серьезность этого заявления подкрепляют события у линии фронта: сирийские войска по крайней мере дважды с начала февраля обстреляли турецкие базы; погибли несколько турецких солдат; несколько турецких наблюдательных пунктов были просто обойдены сирийскими отрядами и оказались в окружении.
18 февраля в Москве состоялись решающие переговоры турецких и российских дипломатов. Россия предложила свой вариант «исполнения сочинских соглашений»: сирийскому правительству передавались территории вдоль шоссе М5 (реально уже отвоеванные во время наступления) и район вплоть до шоссе М4 (пока еще находящийся под контролем исламистов). Россия и Турция при этом организуют патрули на обоих шоссе. В оставшейся части анклава (около 40% первоначальной территории) Турция уничтожает исламистов из «Аль-Каеды» и сохраняет над ней свой контроль — и, если пожелает, строит там лагеря для сотен тысяч беженцев, не желающих жить под властью Асада.
На переговорах выяснилось, что Турция не считает такое предложение приемлемым компромиссом. Эрдоган 19 февраля заявил, что его войска не вмешивались в происходящее, потому что готовили масштабное наступление против Асада и «внешних сил», которые его «подстрекают» (очевидно, имелась в виду Россия). Наступление турецкой армии, по словам Эрдогана, теперь полностью подготовлено и «неизбежно», а закончится оно только тогда, когда сирийские войска будут отброшены за линию, прописанную в сочинских соглашениях.
По словам источников в сирийской оппозиции, на территории идлибского анклава уже находятся 15 тысяч турецких солдат и тысячи единиц бронетехники, а по другую сторону границы приказа на выдвижение ожидают еще десятки тысяч военных и сирийских «прокси».
Это реальная угроза войны или блеф Эрдогана?
После переговоров 18 февраля стало ясно, что стороны, в отличие от предыдущих конфликтов, не смогут найти компромиссное решение.
Турция, очевидно, не может просто так отдать Асаду большую часть идлибского анклава: согласие будет означать признание Эрдоганом поражения своей внешней политики. Москва также не может допустить, чтобы сирийские войска отказались от территорий, которые они отвоевали за несколько месяцев боев: это приведет к падению ее авторитета и фактическому отказу от главной цели всей интервенции в Сирии — полной победы режима Асада в гражданской войне.
При этом, похоже, и Россия, и Турция недооценивают решимость друг друга достигнуть своих целей любой ценой. Москва до сих пор не верила, что Анкара действительно хочет и может нанести решительный удар по сирийской армии, которой обещает помощь Россия. Турция же в свою очередь считает, что блеф — это обещания России помочь Сирии в случае ее открытого (пусть и ограниченного фронтом в Идлибе) противостояния с турецкой армией. Оба мнения основаны на справедливой уверенности в том, что никто не может допустить большой войны между двумя сильными державами. До сих пор стороны вели виртуальную войну, доказывая друг другу, что в случае реальной войны именно они одержат победу.
В этой виртуальной войне аргументы Турции выглядят как минимум не хуже, чем у России. Российский экспедиционный корпус не имеет достаточно сил, чтобы помешать турецкому наступлению. При этом Турция не только способна наращивать свои силы в Идлибе, но и может усложнить снабжение российской военной базы в Сирии. В 2015 году она уже перекрывала свое воздушное пространство для российских военных самолетов; существует угроза и для морского сообщения: согласно договору от 1936 года о статусе проливов Босфор и Дарданеллы, Турция имеет право перекрыть их в случае вооруженного конфликта с одной из черноморских держав.
Наконец, Россия не может силой помешать сосредоточению турецких войск на границе Сирии: Турция является членом НАТО, а эта организация обязана защищать своих членов в случае агрессии; США как лидер НАТО уже объявили, что поддерживают Анкару в конфликте с Москвой.
Однако в реальной жизни, где большая война остается крайне маловероятной (и крайне нежелательной для всего мира), преимущество имеет уже Россия. Турция не может рассчитывать на победу в операции, которая не приведет к прямому противостоянию с Россией.
Победа в операции по правилам гибридной войны, где наступление будут вести в основном протурецкие «прокси» из числа сирийской оппозиции при ограниченной помощи турецкой армии, вряд ли возможна. «Прокси» уже сейчас используются в Идлибе, но не могут даже замедлить наступление сирийской армии, не говоря уже о том, чтобы потеснить ее.
Скорее всего, не смогут рассчитывать на быструю победу и крупные силы турецкой армии. Как показывает опыт ее предыдущих операций в Сирии (против «Исламского государства» в 2016 году и против курдского кантона Африн в 2017-м), даже в боях против слабого противника она слишком зависима от авиационной поддержки. Между тем Россия сейчас полностью владеет небом над Сирией; попытки же Турции использовать авиацию в Идлибе будут означать автоматический военный конфликт Анкары с Москвой.
Значит, Путин просчитался?
Скорее всего, выгоды для России от быстрой победы в Идлибе будут меньше, чем потери от испорченных отношений с Турцией:
Если вооруженный конфликт с Анкарой маловероятен, то холодная война теперь почти неизбежна. Может повториться ситуация 2015 года, когда Россия ввела против Турции санкции, разрушительные для ее экономики. Однако на сей раз может пострадать и сама Россия, которая за время дружбы с Турцией затеяла с ней несколько дорогостоящих проектов — от продажи ей систем ПВО С-400 за 2,5 миллиарда долларов до газопровода «Южный поток» в Европу через территорию Турции.
Похоже, Москва осознает, что недооценила негативную реакцию Турции, и попытается снова найти компромиссное решение, которое позволит сохранить лицо обеим сторонам.
Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков 19 февраля сказал, что турецкая операция в Идлибе будет «самым плохим сценарием». Эрдоган ответил, что «самым плохим сценарием» будет противодействие турецкой операции со стороны России. Песков при этом не исключил, что в самое ближайшее время состоится встреча Путина и Эрдогана, которые попробуют договориться лично, как они это делали много раз за последние годы.
18 февраля турецкие и российские дипломаты провели в Москве переговоры, которые должны были разрешить очередной кризис в Сирии. Однако две страны не только не нашли компромисс, но оказались на грани войны, пишет «Медуза».
Президент Реджеп Эрдоган 19 февраля заявил, что турецкая операция против правительственных войск Сирии «неизбежна»; Россия в ответ обещала сирийским войскам свою поддержку, хотя и выразила надежду, что деэскалация конфликта еще возможна. Возможен ли теперь реальный вооруженный конфликт между Россией и Турцией?
Вроде бы война в Сирии почти закончилась. Напомните, что там опять стряслось
В январе 2020 года сирийская армия при поддержке России начала операцию с решительной целью — уничтожить последний анклав вооруженной оппозиции в стране — в провинциях Идлиб и Алеппо. Сначала все выглядело как очередное, далеко не первое за последние годы «обострение в зоне перемирия», которое после небольших успехов правительственных сил должно было закончиться очередным перемирием при посредничестве Турции. Однако на сей раз оборона исламистов из «Аль-Каеды» рухнула, и сирийские войска начали стремительно продвигаться вдоль шоссе М5 вглубь анклава. Лидер сирийских исламистов Абу-Муххамад ал-Джулани заявил, что сопротивление наступлению затруднительно из-за участия в нем российской артиллерии и авиации.
Чего конкретно хотят Россия и Турция?
Россия и Турция ссылаются на сочинские соглашения, подписанные осенью 2018 года. Согласно им, в идлибском анклаве действовало перемирие на следующих условиях:
Россия и Иран как союзники президента Сирии Башара Асада обязались не допускать наступления сирийских войск на анклав в Идлибе.
Турция как союзник части оппозиционных Асаду группировок, базирующихся в анклаве, обещала отвести боевиков на 20 километров от линии фронта и отделить «умеренную оппозицию» от террористов, близких к «Аль-Каеде».
В зоне разграничения были созданы турецкие, российские и иранские наблюдательные посты — каждый на несколько десятков военных.
Кроме того, оппозиция в анклаве должна была обеспечить беспрепятственное движение (в том числе и для транспорта, принадлежащего правительству) по двум главным трассам в Идлибе: шоссе М5 Дамаск — Алеппо и М4 Латакия — Алеппо.
Соглашение не было выполнено Турцией; Сирия и Россия тоже его неоднократно нарушали.
Позиции сторон оказались взаимоисключающими:
Турция требовала «безусловного соблюдения сочинских соглашений»: сирийские войска до конца февраля должны отойти на линию соприкосновения, записанную в меморандуме, то есть сдать все захваченные ими с мая 2019 года районы. А если не отойдут сами, то Анкара осуществит такой «отвод» силой своей армии.
Россия тоже потребовала «соблюдения сочинского меморандума» — освобождения анклава от исламистов из «Аль-Каеды» и открытия для движения крупнейших шоссе. Если Турция не может выполнить эти пункты соглашения, сказали в Москве, то это за нее сделают сирийские войска при поддержке России.
Что происходило в Сирии, пока шли российско-турецкие переговоры? (Например, Асад окончательно взял Алеппо, где была главная битва сирийской гражданской войны)
Турция решила поддержать отступающие отряды исламистов: перебросила в район собственную артиллерию и группировки своих сирийских «прокси», которых вооружили турецкими бронемашинами, противотанковыми ракетами и переносными средствами ПВО. «Прокси» сбили два сирийских вертолета, подбили несколько танков и совершили несколько провальных контратак против наступающих сирийцев, потеряв при этом несколько бронемашин.
Россия же, пока шли переговоры, решила ускорить наступление правительственных войск. Вдоль шоссе М5 к 15 февраля они вышли в тыл группировке боевиков (в основном отрядам тех же исламистов Джулани) в пригородах Алеппо. В этом месте многие годы продолжалось решающее сражение всей сирийской войны (его называли «мать всех битв»). Линия фронта там держалась с 2012 года; боевики построили мощную оборону, которую правительственные войска не могли прорвать многие годы. На сей раз укрепленный район под угрозой окружения с тыла был сдан боевиками за несколько дней.
В Алеппо после этого начались народные гуляния; 19 февраля впервые с 2013 года был открыт для полетов местный аэропорт. Тем временем из пригородов, которые раньше контролировали боевики, потянулись колонны беженцев, не желающих попасть под власть Асада. Всего за время наступления правительственных войск, по данным ООН, из района боевых действий в провинциях Идлиб и Алеппо бежало более миллиона человек. Большая часть беженцев скопилась у границы с Турцией.
Почему Москве и Анкаре не удалось договориться, как обычно?
В Москве, очевидно, считали угрозы Турции отвоевать территорию идлибского анклава блефом. Это предположение как будто подтверждало бездействие Турции во время наступления в важнейшем для оппозиции районе — пригородах Алеппо. Но на всякий случай Москва перебросила во вновь отвоеванные районы российскую военную полицию, которая самим фактом своего присутствия должна была заставить турок отказаться от операции.
К 17 февраля армия Асада оказалась примерно в 15 километрах от единственного пограничного перехода, связывающего анклав с Турцией. Возник реальный риск, что боевики и турецкие войска будут отрезаны от границы.
Наступление остановилось только тогда, когда правительственные войска вышли к районам расположения турецких войск, которые были спешно переброшены в анклав накануне. Башар Асад заявил, что турки не смогут остановить «освобождение Идлиба», а война закончится только тогда, когда правительство вернет себе контроль над всей Сирией. Серьезность этого заявления подкрепляют события у линии фронта: сирийские войска по крайней мере дважды с начала февраля обстреляли турецкие базы; погибли несколько турецких солдат; несколько турецких наблюдательных пунктов были просто обойдены сирийскими отрядами и оказались в окружении.
18 февраля в Москве состоялись решающие переговоры турецких и российских дипломатов. Россия предложила свой вариант «исполнения сочинских соглашений»: сирийскому правительству передавались территории вдоль шоссе М5 (реально уже отвоеванные во время наступления) и район вплоть до шоссе М4 (пока еще находящийся под контролем исламистов). Россия и Турция при этом организуют патрули на обоих шоссе. В оставшейся части анклава (около 40% первоначальной территории) Турция уничтожает исламистов из «Аль-Каеды» и сохраняет над ней свой контроль — и, если пожелает, строит там лагеря для сотен тысяч беженцев, не желающих жить под властью Асада.
На переговорах выяснилось, что Турция не считает такое предложение приемлемым компромиссом. Эрдоган 19 февраля заявил, что его войска не вмешивались в происходящее, потому что готовили масштабное наступление против Асада и «внешних сил», которые его «подстрекают» (очевидно, имелась в виду Россия). Наступление турецкой армии, по словам Эрдогана, теперь полностью подготовлено и «неизбежно», а закончится оно только тогда, когда сирийские войска будут отброшены за линию, прописанную в сочинских соглашениях.
По словам источников в сирийской оппозиции, на территории идлибского анклава уже находятся 15 тысяч турецких солдат и тысячи единиц бронетехники, а по другую сторону границы приказа на выдвижение ожидают еще десятки тысяч военных и сирийских «прокси».
Это реальная угроза войны или блеф Эрдогана?
После переговоров 18 февраля стало ясно, что стороны, в отличие от предыдущих конфликтов, не смогут найти компромиссное решение.
Турция, очевидно, не может просто так отдать Асаду большую часть идлибского анклава: согласие будет означать признание Эрдоганом поражения своей внешней политики. Москва также не может допустить, чтобы сирийские войска отказались от территорий, которые они отвоевали за несколько месяцев боев: это приведет к падению ее авторитета и фактическому отказу от главной цели всей интервенции в Сирии — полной победы режима Асада в гражданской войне.
При этом, похоже, и Россия, и Турция недооценивают решимость друг друга достигнуть своих целей любой ценой. Москва до сих пор не верила, что Анкара действительно хочет и может нанести решительный удар по сирийской армии, которой обещает помощь Россия. Турция же в свою очередь считает, что блеф — это обещания России помочь Сирии в случае ее открытого (пусть и ограниченного фронтом в Идлибе) противостояния с турецкой армией. Оба мнения основаны на справедливой уверенности в том, что никто не может допустить большой войны между двумя сильными державами. До сих пор стороны вели виртуальную войну, доказывая друг другу, что в случае реальной войны именно они одержат победу.
В этой виртуальной войне аргументы Турции выглядят как минимум не хуже, чем у России. Российский экспедиционный корпус не имеет достаточно сил, чтобы помешать турецкому наступлению. При этом Турция не только способна наращивать свои силы в Идлибе, но и может усложнить снабжение российской военной базы в Сирии. В 2015 году она уже перекрывала свое воздушное пространство для российских военных самолетов; существует угроза и для морского сообщения: согласно договору от 1936 года о статусе проливов Босфор и Дарданеллы, Турция имеет право перекрыть их в случае вооруженного конфликта с одной из черноморских держав.
Наконец, Россия не может силой помешать сосредоточению турецких войск на границе Сирии: Турция является членом НАТО, а эта организация обязана защищать своих членов в случае агрессии; США как лидер НАТО уже объявили, что поддерживают Анкару в конфликте с Москвой.
Однако в реальной жизни, где большая война остается крайне маловероятной (и крайне нежелательной для всего мира), преимущество имеет уже Россия. Турция не может рассчитывать на победу в операции, которая не приведет к прямому противостоянию с Россией.
Победа в операции по правилам гибридной войны, где наступление будут вести в основном протурецкие «прокси» из числа сирийской оппозиции при ограниченной помощи турецкой армии, вряд ли возможна. «Прокси» уже сейчас используются в Идлибе, но не могут даже замедлить наступление сирийской армии, не говоря уже о том, чтобы потеснить ее.
Скорее всего, не смогут рассчитывать на быструю победу и крупные силы турецкой армии. Как показывает опыт ее предыдущих операций в Сирии (против «Исламского государства» в 2016 году и против курдского кантона Африн в 2017-м), даже в боях против слабого противника она слишком зависима от авиационной поддержки. Между тем Россия сейчас полностью владеет небом над Сирией; попытки же Турции использовать авиацию в Идлибе будут означать автоматический военный конфликт Анкары с Москвой.
Значит, Путин просчитался?
Скорее всего, выгоды для России от быстрой победы в Идлибе будут меньше, чем потери от испорченных отношений с Турцией:
Если вооруженный конфликт с Анкарой маловероятен, то холодная война теперь почти неизбежна. Может повториться ситуация 2015 года, когда Россия ввела против Турции санкции, разрушительные для ее экономики. Однако на сей раз может пострадать и сама Россия, которая за время дружбы с Турцией затеяла с ней несколько дорогостоящих проектов — от продажи ей систем ПВО С-400 за 2,5 миллиарда долларов до газопровода «Южный поток» в Европу через территорию Турции.
Похоже, Москва осознает, что недооценила негативную реакцию Турции, и попытается снова найти компромиссное решение, которое позволит сохранить лицо обеим сторонам.
Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков 19 февраля сказал, что турецкая операция в Идлибе будет «самым плохим сценарием». Эрдоган ответил, что «самым плохим сценарием» будет противодействие турецкой операции со стороны России. Песков при этом не исключил, что в самое ближайшее время состоится встреча Путина и Эрдогана, которые попробуют договориться лично, как они это делали много раз за последние годы.
